Последнее тело

motion, movement - движение; актуализация потенциальной активности или потенциальной пассивности; бывает четырех видов: субстанциальным (что не есть собственно движение, а мутация и изменение), количественным, качественным, локальным. Собственно движение в трех последних смыслах есть изменение или мутация, различимые в чувственных вещах; оно следует за особенностями тела; является континуумом и предполагает отрезок времени. Аристотель определяет движение (Phys. III, c. 1, 201a9-19): "А так как в каждом роде мы различали [существующее] в действительности и в возможности, то движение есть действительность существующего в возможности, поскольку [последнее] таково; например, [действительность] могущего качественно изменяться, поскольку оно способно к такому изменению, есть качественное изменение; [действительность] способного к росту и к противолежащему - убыли (ибо общего имени для того и другого нет) есть рост и убыль; [действительность] способного возникать и уничтожаться - возникновение и уничтожение, способного перемещаться - перемещение. А то, что все это есть движение, ясно из следующего [примера]. Когда то, что может строиться, поскольку мы называем его таковым, становится действительностью, оно строится, и это есть строительство; то же относится и к обучению, лечению, катанию, прыганию, созреванию, старению". Когда что-то перемещается, то это происходит с ним актуально, и это является движением, т.е. то, что существовало в возможности, осуществляется немедленно, благодаря этому движение имеет неопределенный характер. По Аристотелю (Phys. III, c.2, 201b28-32): "А почему движение кажется неопределенным, это зависит от того, что его нельзя просто отнести ни к возможности сущего, ни к его деятельности; так, [например], ни возможное количество, ни количество в деятельности не должны с необходимостью двигаться. И все же движение кажется некоторой деятельностью, хотя и незавершенной". Движение есть действительность возможности; действительность может подвергаться воздействию только когда тело, обладающее возможностью бытия движения, получает импульс от тела, находящегося актуально в движении, понимаемом в любом из выше названных смыслов; следовательно, оно становится активным благодаря вовлечению в движение; и одновременно является пассивным по отношению к импульсу, вызвавшему движение этого тела; как бы то ни было, это есть случайный аспект, поскольку первоначально движение - есть действительность возможности, заложенное в вещи. В точном смысле не всякое движение есть страдание, но только изменение (изменение качества). По Фоме (In lib. III Sent. d. 15, q. 2, a. 1 sol 1): "Так как страдание есть движение от одной вещи к другой, то не всякое движение есть страдание, но только изменение, точно выражаясь, именно потому что при таком движении что-то изгоняется из вещи, а что-то внедряется в нее, что и является определением страдания. Локальное движение имеет место относительно того, что находится за пределами вещи, т.е. места; более того, движение увеличения происходит относительно того, что является результатом того, что уже есть, а именно результатом питательной пищи, то, что растет, идет к большему количеству. Что касается столкновения, то оно, однако, требует, чтобы вещь обладала какой-то частью, чуждой тому, что вещь представляет собою, иначе здесь не было бы субъекта движения, которым является тело, так как только тело движется... Более того, тело имеет противоречивую природу, потому что изменение есть движение между противоположными качествами". Сравн. PERFECTIO, PASSIO.

space - пространство; Средние века перемешали платоновские понятия в аристотелевской дискуссии о пространстве. Фома предлагает основания для отхода от чистого аристотелизма (который в большей степени ответственен за дискуссии, приведшие к смешению доктрин пространства и времени в 17-19 веках). Повторяя аристотелевский тезис (Phys. IY, c.2, 209b 16-17) о том, что в то время как многие утверждали, что место есть нечто, но только один Платон попытался определить - что есть место (In lib. IY Phys. lect. 3): "Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом, поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, то создается впечатление, что место это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так тело определяется плоскостью или поверхностью, как определенным пределом. Однако, это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, то Платон утверждал в "Тимее" что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место". Далее Фома приводит аристотелевское опровержение этого положения; аристотелевская точка зрения состоит в том, что место есть вместилище или сосуд; сосуд следовательно есть место, которое можно передвигать, отсюда можно сделать вывод о том, что сосуд есть переносимое место, или место есть не передвигающийся сосуд (Аристотель - Phys. IY, c. 2, 209b 28-30). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемое вещью (а не предел, занимаемый телом или сосудом), следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; введение в доктрину вакуума (пустоты) здесь является неуместным (для Аристотеля нет места без тела, занимающего его, поскольку в противном случае не существует ограниченного равного и отдельного предела, следовательно, пустота невозможна и непостижима). Наконец, все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным (в том время, как по Аристотелю, каждое тело в универсуме занимает тело, но сам универсум - это не место, поскольку он не имеет конкретного предела, и следовательно, сам универсум является пределом). Сравн. LOCUS.

вӧв яй — конина; дзодзӧг яй — гусятина; йӧра яй — лосятина, мясо лося; кос яй — сушёное мясо; кӧза яй — козлятина; кӧр яй — оленина; кукань яй — телятина; масьтӧм яй — паштет; мӧс яй — говядина; порсь яй — свинина; сиа яй — волокнистое мясо; сола яй — солонина; уль яй — сырое мясо; чипан яй — курятина, куриное мясо; шоддза яй — шашлык; шупа, шупӧдӧм яй — вяленое мясо; шырӧм яй — фарш; ыж яй — баранина; яй выв ош — медведь, питающийся мясом; яй гримзуль — большой кусок мяса; яй дук — мясной запах; яй кералысь — мясник; яй комбинат — мясокомбинат; яй сыв — мясной навар; яй тор — кусок мяса; яй шыран — мясорубка; яйӧн вузасьысь — мясник; яй видзӧ пыран лун — рел. мясопуст, последнее воскресенье перед масленой неделей ◊ яй кывйыд лытӧм — погов. язык без костей; яйӧн вузасьны понйӧс оз индыны — посл. торговать мясом собаке не поручают; яй садьтӧм код — совершенно пьяный; яй сьӧлӧмыд оз пот — погов. человек переносит всякое горе

сьӧд яй эжа — чернокожий; яй сі — мускульная ткань; яй выв дӧрӧм-гач — нательное бельё; ветлӧдлігас яйыс сыркъялӧ — при ходьбе у него тело колышется; кагаыслӧн топыд яйыс — у ребёнка крепкое тело; мудз яй небзьӧдны пывсянын — усталое тело попарить в бане; яйысь (яй вылысь) усьны — спасть с тела ◊ Лёк яй — дикое мясо; ловъя яй — живое мясо ( не поражённое болячкой); яй вор, яй ноп — мешок с мясом (о полных, растолстевших людях); яй быгӧр быгӧртны — взрастить, вскормить; яй гӧрӧд абу — очень худой, тощий; нет ни одного мускульного узла

пространство; Фома пишет: «Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно-воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом: поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, создается впечатление, что место - это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто, определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так, тело определяется плоскостью или поверхностью как определенным пределом. Однако это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, - это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, а это и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, Платон утверждал в «Тимее» что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место» (Thomas Aquinas. In lib. IV Phys. lect. 3). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемая вещью, следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным. Ср. LOCUS.

I hīc (арх. hic), haec, hōc(hoc) pron. demonstr. (арх.: nom. pl. m. hisce; nom. pl. f. haec; gen. pl. horunc, harunc) II hīc, арх. heic adv. [ hic I ]

Ну, подскажу. Вечер, вы наедине с кавалером...

Студентка: А, вспомнила, эбонит!

Профессор: М-да... В наше время это был целлулоид.

субъект-субстанция, подлежащая субстанция. Термин, введенный Боэцием: идея креационизма предполагает, что любая сотворенная субстанция обладает субъектностью на основании акта творения. Единство субъекта и субстанции есть вещь, в противном случае это, как говорили гностики, - призрачное тело. Здесь же речь шла о полном и единовременном существовании субстанции в чувственной вещи (см.: Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 28) На основании субъект-субстанции, или субъект-вещи, создается всякое понятие. Без субъект-субстанции понятие - праздное слово, «ибо без субъекта не может быть понятия» (там же. С. 26). Субъект-подлежащее (аристотелева первая сущность) образует единство с вещью, или субстанцией, составляя основную смысловую единицу высказывания, поскольку внутри себя содержит информацию о возможностях своего изменения. По Петру Абеляру, который использовал этот термин Боэция, обратив внимание на «подвижность субъект-субстанции» (Петр Абеляр. Диалектика // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 165), сближение субъекта и субстанции ведет к тому, что, в отличие от Аристотеля, по которому «общее всякой сущности не находится в подлежащем» (Аристотель. Категории. За 6), субъект (подлежащее) сказывается о субстанции, а субстанция сказывается об общем (всеобщем) субъекте, при этом с первого соскальзывают характеристики индивидуального при усилении всеобщего, а со второго - характеристики всеобщего при усилении индивидуального. В предложении «Сократ есть человек и разумное смертное животное» «Сократ» в качестве субъект-субстанции выражает отношение между первой субстанцией, единичностью (человек) и второй, родом (животное), общим (Петр Абеляр. Диалектика // Петр Абеляр. Теологические трактаты. С. 162). Последнее становится особенным, выраженным через индивидуальное, субъектное. Это создало иную ситуацию в логике, при которой категория субъекта, в силу акта творения, оставляющего след в любой субстанции, становится более существенной, чем категория предиката: последний начинает выполнять роль статуса. См. STATUS.